«Вот не думал, что у нас в стране можно спать, спать и наспать себе проблем», — говорит перед началом очередного заседания суда Николай Баринов. Предприниматель отрешённо смотрит куда-то в сторону, в руках у него вейп — популярный у многих россиян вид электронных сигарет. Баринов берёт у адвоката сумки с кучей томов своего дела и неспешно направляется вслед за ним в зал заседаний.
Пассаж про наспать себе беды — это грустная шутка. Смысл её в том, что когда осуществлялась «самоволка» (так на сленге герои публикации называют незаконную порубку леса), Баринова не было в Плюсском районе. У него три высших образования, и последнее из них он как раз получал в то время в Пскове.
Незаконную порубку лесники КУ «Плюсское лесничество» обнаружили в конце 2013 года. Они же в качестве экспертов сообщили следствию, что, судя по пням, деревья валили поздней осенью. Лесники составили акт, который подписал руководитель лесничества Кирилл Соколов. К акту у стороны защиты много вопросов, если что.
Кто виноват в порубке, лесники долго гадать не стали. Рядом с «самоволкой» находились делянки, отданные в аренду Баринову, на них осуществлялась лесозаготовка, которой занималась бригада Амосова.
Практика, при которой арендатор леса нанимает подрядчика для спила деревьев, сегодня, по сути, единственно возможная при ведении лесного бизнеса, рассказывает Баринов. Если, например, владелец леса сам будет контролировать процесс, нанимать бригаду, следить за её работой, закупать необходимое многомиллионное оборудование и etc, то на бумажные дела и сопровождение документов времени не останется.
«У нас много предпринимателей обанкротилось из-за этого, — замечает Баринов. — Да и я уже подумываю уходить».
Предпринимательский союз Баринова и Амосова был крепким и многолетним. У депутата сельского поселения имелась вся необходимая техника с грузовыми машинами DAF и форвардерами, была бригада рабочих, которая и совершила незаконную порубку. Это установили сотрудники МО МВД России «Струго-Красненский». Суд теперь пытается разобраться, кто отдавал распоряжения на спил.
В лесничестве было незаконно спилено 436 деревьев / Фото: «ПГ»
На судебном заседании в начале июня были допрошены три лесника и руководитель лесничества Кирилл Соколов, которого защита Баринова завалила вопросами по составленному акту о незаконной порубке. Ляпов и несостыковок в нём действительно хватает. Сам акт, например, был составлен летом 2014 года, то есть только через полгода после найденной «самоволки». Почему для фиксации правонарушения потребовалась такая пауза, никто суду не пояснил. Кроме того, под документом не стояло подписи Баринова, зато была роспись одного из лесничих, который на тот момент в лесничестве уже не работал.
Подобные шероховатости в документе ушли на второй план, поскольку ущерб — а его лесничие насчитали в размере 928 тысяч рублей — кто-то возместить всё-таки обязан.
Защита настаивает, что предъявленный Баринову ущерб не сходится с таксацией леса, иначе говоря, ему вменяют слишком большое количество спиленных деревьев — столько их там расти не могло.
«Есть разные методы таксации, и вообще, она допускает погрешность 20%», — парировал нападки адвокатов на суде Кирилл Соколов.
Всё разбирательство развернулось из-за 436 спиленных деревьев, среди которых были ель, берёза и ольха. Таксовую стоимость деревьев, как и бывает в случаях незаконной порубки, умножили на 50, после чего сложилась итоговая сумма ущерба.
Александр Амосов в беседе с корреспондентом «Псковской губернии» заверяет, что никаких указаний на спил не давал, и ссылается на показания рабочей бригады. «Приезжал Баринов, показывал делянки, которые надо пилить. Он предъявил рабочим лесорубочный билет», — рассказывает депутат.
Сами рабочие немного поправляют Амосова: лесорубочный билет привозила мама Баринова, у которой есть доверенность. Всё-таки сам предприниматель находился в это время в Пскове.
Здесь важно уточнить, что лесорубочный билет не является документом уже около десяти лет. Их использовали до 2007 года, а потом они утратили свою силу. Сейчас их заменили лесная декларация и проект освоения лесов, которые устанавливают право лесозаготовки.
Могли ли этого не знать рабочие, которые валят лес уже не один год?
Защита просит суд принять во внимание, что в середине июня 2014 года Баринов направил Соколову заявление на досрочное освидетельствование выделенных ему делянок. Это была не самостоятельная инициатива, а просьба то ли лесничества, то ли регионального комитета по природопользованию. Предприниматель решил, что кому-то это потребовалось для отчёта, и согласился сдать делянки раньше срока. В том числе и те самые, возле которых обнаружилась незаконная порубка. «Получалось, что предприниматель вроде как сам был готов привести лесничих на место преступления?» — недоумевают адвокаты.
Здесь, конечно, не совпадают сроки. «Самоволку» лесники обнаружили в конце 2013 года, а заявление о досрочном освидетельствовании делянок Баринов подал только шесть месяцев спустя. Но предприниматель заверяет, что не знал о спиле на соседней делянке. К слову, это подтверждает отсутствие подписи под актом лесничества. «Я только в конце июня узнал о случившемся. А первый раз на месте «самоволки» побывал только второго июня», — отмечает он.
Баринов рассказывает, что после обнаружения «самоволки» Амосов на некоторое время пропал, в результате чего стали простаивать остальные делянки. Предприниматель выставил претензии на сумму примерно 2 млн 800 тысяч рублей, но партнёры пошли на сотрудничество. Баринов отказался от претензий, а Амосов взял на себя обязательство собственными силами провести все необходимые лесохозяйственные мероприятия. При этом подрядчик подписывать соглашение не стал (документ есть в распоряжении редакции), на словах пообещав выполнить все требования Баринова, и слово сдержал.
Сам Амосов ситуацию описывает несколько иначе
«Я никуда не пропадал. Мы при Баринове загоняли трактор, он садился в болоте. Мы даже утопили один пустой трактор. Я ему сказал, как будет мороз, мы продолжим работать. Нам просто не позволяли погодные условия. Но Баринов почему-то считал иначе», — рассказывает Амосов.
«Если он ни в чём не виноват, то почему он тогда за свой счёт выполнил все лесотехнические мероприятия?» — недоумевает в ответ Баринов.
Теперь, когда идёт суд, Амосову и Баринову уже не до джентльменских соглашений. Каждый рискует по-своему. Для Баринова это 928 тысячи ущерба и срок до семи лет. Вероятен вариант, при котором предприниматель в случае обвинительного договора попадёт под амнистию, но претензии лесничества почти на миллион никуда не исчезнут.
Если претензии возникнут к Амосову, то подрядчик может потерять свою многомиллионную технику, которая будет конфискована в качестве орудия преступления.
Самое удивительное, что лес на незаконно освоенной делянке (она ужа была частично выпилена ранее) огромных денег никому принести не мог.
«Нам это вообще не выгодно, — признаётся Амосов. — Там 65% — это одни дрова. Подрядчику на них не заработать. Вывозить эти дрова по болоту одна морока, солярки больше сожжёшь. А вот Баринов мог с куба заработать».
Баринов, к слову, тоже соглашается, что лес там никудышный. «Я вообще думаю, что это рабочие просто по ошибке залезли на соседнюю делянку. Там куча понатыканных столбов, возможно, они не разобрались», — предполагает предприниматель.
А вот в то, что рабочие сами допустили «самоволку», Амосов не верит. Версия, что ошиблась его бригада, подрядчику точно не сыграет на руку.
Чтобы оперативно следить за самыми важными новостями, подписывайтесь на наши группы «ВКонтакте», в «Телеграме» и «Фейсбуке».