Здравствуй, племя младое...

(Окончание, начало в № 37 - 43).

В 1981 году наш выпуск собрался, чтобы вместе отметить 30-летие окончания 8-й школы. Было это на Гоголевской улице, в том же актовом зале, где каждому навсегда вручили аттестат зрелости, а Лиде Потаниной и мне ещё и золотую медаль. Это была первая после выпуска и, конечно же, незабываемая встреча. Самое трогательное: увиделись с нами и наши школьные учителя. Выступая, обратился к ним - от всех нас. И вот прошло ещё двадцать лет. Наш выпуск встречает здесь уже полувековой юбилей. Тем не менее, считаю уместным напомнить о том, двадцатилетней давности, благодарном обращении к живым тогда учителям, навечно оставшимся в наших сердцах.

Слово к учителям

Многие из собравшихся на торжество в этих стенах - помните, как поднимали их из руин войны? - очень давно не виделись. Хочется больше узнать друг о друге, поговорить по душам, не торопясь. Поскольку время для этого будет, позвольте сейчас быть кратким.

Обратимся к дорогим нашим учителям.

Как хорошо, что и сегодня вы с нами! Не всем привелось дожить. В том числе не всем из ребят нашего выпуска. А кое-кто не сумел приехать. Но каждый из них - в наших мыслях и чувствах наравне с пришедшими. Мы вместе, как прежде, учителя и ученики, вместе, как тогда, на памятном вручении нам аттестатов зрелости, удостоверенных вашими подписями.

О войне упомянуто не напрасно. Опалённые ею в детстве и заброшенные кто куда, мы лишь после Победы оказались здесь, в 8-й школе Пскова. Единственная средняя школа, ставшая нам родной, приняла нас, нынешних дядь и тёть, в сентябре 1945 года. Иначе говоря, мы в ту пору стали первым в стране подрастающим поколением, которому посчастливилось уже с пятого класса учиться, а потом работать и жить в условиях мира.

Правда, тогдашний мир поначалу ещё сильно кровоточил, со всех сторон нас окружали груды мертвенных развалин, неисчислимы были страдания людей: слишком давило горе утрат, запустенье, пригибала нужда, жестокая неустроенность среди пепелищ. Немало других лишений подстерегало, но тяготы были общими и потому принимались как должное, даже - предательские взрывы затаившихся во множестве мин. И в нашей школе не обошлось без погибших, подорвавшихся. У Хромова до сих пор осколки в ноге сидят.

Инерция войны, хотя и оконченной, в значительной степени продолжала незримо управлять нами. Между тем настоятельно требовалось подняться над разорённым бытом, духовно возвыситься над каждодневными, часто недетскими заботами, заглянуть вперёд. На помощь пришла мечта. Опорой ей служила вдохновляющая надежда - ведь ночь войны, наконец, отступила! Наша школа всячески культивировала крылатую мечту, придавала ей черты реальности. Повсюду мы сталкивались с гримасами жизни, изуродованной войной, и только на уроках вставала перед нами заря совершенно иной будущности.

Об этом нельзя не сказать с признательностью к вам. Одно дело приспосабливаться к едва народившейся мирной обстановке, по суровости своей не намного отличавшейся от военной. И совсем другое - мысленно прорвавшись за поверхность наблюдаемого, целеустремленно, с ясным сознанием исторической ответственности, шаг за шагом открывать предлежащее нам истинное призвание, наше действительное поприще.

Кто совершил это, вопреки неблагоприятным обстоятельствам?

Школа. Учителя. 8-я школа города Пскова, как известно, одна из лучших, а в наше время была непререкаемо лучшей. Отрадно, что она по-прежнему остаётся такой, умеющей работать с перспективой.

Большое видится на расстояньи. По первости мы считали: преподаватель олицетворяет прежде всего свой предмет и озабочен лишь тем, чтобы были прочно усвоены основы его учебной дисциплины. Потом поняли: это далеко не всё.

Взять, к примеру, Вас, Клавдия Дмитриевна. До чего же нравились Ваши уроки, несмотря на педантизм и неколебимую строгость, с какой Вы приучали обращаться с реактивами, с формулами. Те, кто продолжил и дальше занятия химией, уже на студенческой скамье по достоинству оценили преподанное Вами. Но лишь гораздо позже обнаружилось: Ваши уроки бесценны для всех нас. Раскрывая захватывающую картину превращения веществ, особенно неявный мир бесконечно многообразных полимеров едва ли не с любыми заданными свойствами, Клавдия Дмитриевна Горончаровская учила не только химии, но одновременно неиссякаемой вере в могущество разума, умела сделать достоянием каждого радость творческого покорения неведомого и развить в нас наряду с логическим мышлением интуицию - то, о чем некогда проницательно сказал Жан-Жак Руссо: «Мы должны чувствовать истину, прежде чем познаем её».

Или вспомним, как преподавала физику Ольга Павловна Вознесенская. Благодаря мягкой, лиричной интонации её изложения абстрактные законы становились как бы одушевленными существами - их легко было различить по норову. Ольга Павловна убедила, что мир - это не хаос, но космос, то есть гармония противоречивых единств, тем самым вплотную подвела нас к постижению философии материи.

Спросим себя: где всего доступнее подростковому восприятию предстала перед нами трёхмерность мира? На уроках черчения у Евсея Львовича Беркала. Главным образом при решении азартно притягательных задач с нахождением двух неизвестных проекций на основе одной известной.

Непременно вспоминается физкультура и, стало быть, Виктор Августович Левин-Лейн. Назову его уроки карнавальными - за празднично приподнятую атмосферу. Вместе с тем на них царили собранность, подтянутость, дисциплина. Не говоря о других, даже мне внушил Виктор Августович - словом и делом - уверенность в том, что спорт физически доступен каждому, нужны лишь упорство и воля.

Хочется сердечно сказать о преподавателях гуманитарного профиля, но как бы не получилось, будто отдаю предпочтение близким мне профессиям. Уверен: о Николае Николаевиче Колиберском, Елене Владимировне Ивановой, Вере Ивановне Зайцевой, Людмиле Дмитриевне Козневой, Софье Александровне Масленниковой и других ещё не раз тепло отзовутся сегодня, ибо все вы, дорогие учителя, щедро вводили нас в мир знаний, прививали высокие убеждения, воспитывали культуру чувств, поощряли дерзание и вместе с тем скромность, неприхотливость, будили тягу к прекрасному и стремление защищать его от посягательств. Ничто из этого не пропало.

И вот о чём подумалось. Большинству из нас, ваших учеников выпуска 1951 года, чтобы наглядно отчитаться перед вами, потребовалось бы внести сюда громадные сооружения вроде ракет, хитроумных приборов, сложно оборудованных врачебных кабинетов, другие крупногабаритные свидетельства. Моё положение много проще, и воспользуюсь им - оставлю на память родной школе две своих новых книги. Ещё одну, с портретом автора, подарил библиотеке нашей школы несколько лет назад. Именно 8-й школе обязан тем, что удалось кое-что сделать в науке, быть может, ещё удастся.

Сколь ни трудно смириться, но стали и мы ветеранами своей школы. Впрочем, это не означает, будто теперь мы с вами на равных. Напротив, по-прежнему остаёмся вашими учениками. Когда угодно можете спросить со всей требовательностью: «Как выполняешь домашнее задание, которое было дано в тот выпускной день?» И никто не посмеет уклониться от ответа, хотя ответить отнюдь не просто.

Мы помним это самое сложное и, в сущности, главное домашнее задание. От имени школы его объявил тогда Николай Николаевич Колиберский, начавший напутственную речь словами народной пословицы, приведенной А. С. Пушкиным в повести «Капитанская дочка»:

«Береги платье снову, а честь смолоду».

За минувшие после нашего выпуска три долгих, однако, так быстро промчавшихся десятилетия каждый изведал немало. Есть чем гордиться, есть и в чём повиниться. Отчетливее сознаёшь неоплатный долг перед учителями.

Нам повезло - быть вашими воспитанниками, выпускниками 8-й псковской школы, издавна славной прекрасными традициями. И хоть юность наша давно миновала, за нею и молодость прошла, наступила многомудрая зрелость, поныне незабываемо дорог наказ чести, который заботливые наставники положили каждому в походный ранец его души. Школа знала: этим она навсегда делает нас причастными к своим традициям.

С тех пор нетленный завет, словно звезда путеводная над простором манящей нас жизни, помогает держаться верной дороги, всякий раз очистительно взывая к долгу, голосу совести и разуму, поддерживая и умножая в нас столь необходимую силу преодоления.

Мы знали: школа нас помнит, ждёт. И вот мы вернулись. Снова переступили заветный порог. Вновь повстречали друг друга, любимых педагогов. Видим младую поросль перед распахнутой дверью в будущее. Мы понимаем их, желаем удачи. И хотим, чтобы они вместе с учителями поняли, что значит эта встреча для нас. Она как желанный глоток свежей воды на перепутьях судьбы.

Светлый родник человечности! Мы припали к тебе, преисполненные благодарности и любви. В нашей радости есть щемящая нота. От нахлынувших чувств нет-нет да дрогнет голос. Со стороны это может показаться излишне сентиментальным, но кто долго ждал, наконец, дождался, тот понимает, в чём тут дело.

Оказалось, и через тридцать лет мы по-прежнему нуждаемся в родной школе - как и раньше находим в ней своё возрождение. А коли так, то вправе сказать о себе: не всё потеряно.

И ещё нам открылось сполна: школа непереставаемо верит в своих поседевших питомцев. Это - великая поддержка и награда. Доброго вам здоровья, милые наши учителя!

Низкий от нас поклон.

Виктор Дмитриев.