Мир во время чумы

За пятьсот лет человек изменился не слишком сильно

«– Какой позор! – вырвалось у Ренцо, ужаснувшегося при этих словах, при виде множества лиц, выражавших сочувствие… – Позор! Что ж это мы собираемся отбивать хлеб у палача?» Алессандро Мандзони, «Обручённые».

Открытие выставки «Колонна позора» в псковской галерее современного искусства «Дом на набережной» совпало со следованием мимо галереи не менее позорной колонны. 19 декабря 2012 года ровно в 16.00, в момент открытия «Колонны позора», напротив Дома Сафьянщикова на улице Леона Поземского, словно по заказу, появилась колонна, перевозившая облезлую восьмитонную новогоднюю ёлку из Опочецкого района – главную ёлку города Пскова. [ 1]

Колесо истории безжалостно колесовало правых и виноватых. Чаще всего – невиновных.

Ёлочная колонна двигалась медленно и препятствовала движению. Автомобильная пробка растянулась примерно на километр.

На улице «колонна позора» была горизонтальная, а в галерее – вертикальная. Наверное, это и есть современное искусство, когда в оборот вольно или невольно вовлекаются события, первоначально не имеющие к современному искусству никакого отношения. Искусство творится на глазах, обрастая подробностями.

«Скандал делает больше шума, чем информация о выставке»

Внутри Дома Сафьянщикова итальянский куратор выставки «Колонна позора» Энцо Форнаро презентовал четыре инсталляции под названиями «Колонна», «Чума», «Пытка» и «Наказание». Авторы инсталляций – Саймон Топаровский (родился в Лос-Анжелесе, США) и Ариэль Соуле (родился в Буэнос-Айрисе, Аргентина).

За день до открытия выставки во время подготовки экспозиции я задал сеньору Форнаро несколько вопросов и первый из них – теоретический: чем же современное искусство, на его взгляд, отличается от остального искусства?

- Если мы возьмем экстремальное искусство, то там любая вещь может рассматриваться как искусство, – ответил куратор «Колонны позора». – Если же мы рассматриваем современное традиционное искусство, то границы провести уже сложнее.

- Мы сейчас находимся в галерее современного искусства. Какие произведения не могут оказаться в этой галерее?

- Наверное, иконы не могут. Хотя если иконы написаны сейчас, то тогда это будет современное искусство. Если мы будем их сравнивать со старинными иконами – разница будет значительная.

- Говоря о разнице… В эпоху Возрождения творили Рафаэль, Микеланджело… Очевидно, что современное искусство не может представить художников подобного же масштаба. Как вы думаете, почему?

- Возможно, они есть и сегодня – мастера такого же масштаба. Но мы сейчас говорим о Микеланджело, Рафаэле, Караваджо – поскольку они использовали выразительный метод, который был абсолютно новым и очень сильным.

- Они есть сейчас? Где же они? В глубоком подполье? Почему мы о них не знаем?

- О них достаточно много говорят. Просто сейчас много других новостей. Какой-нибудь скандал делает больше шума, чем информация о выставке.

- Считаете ли вы открывающуюся в Пскове выставку скандальной?

- Нет, мне кажется, что эта выставка – в пределах канонов. Бывают выставки, на которых выставляются трупы животных

- … и людей.

- То есть бывают выставки гораздо более скандальные. Здесь же мы видим традиционное отношение между живописцем и скульптором.

- Все мои предыдущие вопросы связаны с тем, что существует большая группа людей, которая не приемлет подобного искусства. Чтобы вы им сказали?

- Я бы сказал, что искусство может нравиться и может не нравиться. К счастью, каждый сегодня имеет возможность выражать свой вкус.

- Насколько сегодня государство Италия поддерживает современное искусство?

- Некоторые итальянские города достаточно активны в этом отношении. Например, мой город Турин, в котором есть несколько галерей современного искусства.

- Это налоговые послабления?

- Да, у нас разработан проект, по которому бизнесмены, которые хотят помогать искусству, получают налоговые послабления.

В завершении разговора я попросил Энцо Форнаро прокомментировать одно из представленных на выставке произведений, но он объяснил, что «Колонна позора» хоть и состоит из четырех частей, но является единым произведением, [ 2] в котором «художники показывают различные фазы того события, какое они описывают».

А описывают художники исторические события, происходившие в Милане лет пятьсот назад.

«Вместе с развратом росло безумие»

Авторы инсталляции «Колонна позора» художественными способами указывают на истинных виновников чумы – на крыс и на тех, кто потворствовал распространению болезни и панических слухов. Фото: Алексей Семёнов

Выставка «Колонна позора» – передвижная. Инсталляция уже демонстрировалась в нескольких российских городах, но, учитывая разные залы и обстоятельства, общий эффект от увиденного всякий раз должен быть другим.

В псковском варианте четыре части одного целого размещены в трех небольших помещениях на первом этаже Дома Сафьянщикова.

Вы открываете дверь в первое помещение, и сразу же оказываетесь перед обезглавленной полой человеческой фигурой, стоящей на фоне панно и ногами утопающей в груде камней.

Это не что иное, как символ всех невинно осужденных людей. Тема для России вечно актуальная.

В Италии такое тоже случается и, тем более, случалось в средневековье, в эпоху гонения на ведьм.

Саймон Топаровский и Ариэль Соуле в своей четырехчастной, как симфония, композиции опирались на реальную историю, произошедшую в Милане и отчасти описанную в историческом романе «Обручённые» итальянского классика ХIХ века Алессандро Мандзони (в другом написании – Манцони). [ 3]

В этой книге рассказывается о том, как на жителей Милана в конце 1629 – начале 1630 года сваливается чума.

В «Обручённых» описываются и предшествующие эпидемии, уносившие жизни миланцев в предыдущем XVI веке.

Люди, столкнувшись с массовой болезнью, в панике принимались искать виновных и быстро их находили.

Точнее, вначале «умы ещё могли сомневаться, рассуждать, понимать».

Но очень скоро здравый смысл стал стремительно покидать горожан.

На смену пришла подозрительность и жестокость. По городу еще быстрее, чем чума, начали распространяться слухи о том, что всему виной «тонкий, скородействующий, всепроникаюший» яд.

Причем был даже известен состав этого смертоносного яда: «смесь из жаб, змей, слюны и гноя заражённых чумой и ещё чего-то худшего…»

Чума «прошлась по Милану и Ломбардии как гигантская метла».

Но инсталляция Саймона Топаровского и Ариэля Соуле – не о чуме, а о людях, открывшихся в новых обстоятельствах во всей своей низменности и невежестве.

Отсюда и композиция, в которую были включены скульптуры, изображающие изуродованные во время пыток тела.

Колесо истории безжалостно колесовало правых и виноватых. Чаще всего – невиновных.

В романе Алессандро Мандзони «Обручённые» есть такие слова: «История может, поистине, быть определена, как славная война со Временем, ибо, отбирая у него из рук годы, взятые им в плен и даже успевшие стать трупами, она возвращает их к жизни, делает им смотр и заново строит к бою».

Саймон Топаровский и Ариэль Соуле тоже погрузились в прошлое и устроили смотр тем, кто, казалось бы, давно сгинул.

Кто, к примеру, слышал в Пскове об Оттавии Бони и Катерине Роса – достопочтенных и благообразных миланских старушках?

До прихода чумы никто не заподозрил бы в них безжалостных разоблачительниц «ведьм».

Тем не менее, с их подачи миланские власти принялись вершить суд, выискивая коварных «мазунов» (не путать с художниками), которые якобы размазывали по воротам, дверям и скамьям чумной яд.

Схваченных «преступников» жестоко казнили, дом, в котором они жили – сравняли с землей, а на освободившемся месте построили «колонну позора». Отсюда и название выставки.

И это еще хорошо, что была колонна, – какая-никакая, но всё-таки память о потерянной жизни, доказательство того, что замученные невинные жертвы действительно существовали.

Случались в Милане и более страшные вещи. Люди исчезали бесследно. К примеру, в церковь Сан-Антонио заглянул неизвестный старик лет восьмидесяти. Он захотел присесть и смахнул плащом пыль со скамьи. Несколько женщин, молившихся рядом, заподозрили, что движение плащом означает совсем другое. Начался самосуд над «мазуном».

Для полноты картины надо обрисовать и альтернативные способы коллективного «схождения с ума», один из которых – разврат как способ прожить жизнь так, чтобы не было мучительно больно перед лицом неизбежной скорой смерти.

Говоря о чуме в Милане 1630 года, Алессандро Мандзони писал: «Вместе с развратом росло безумие».

Безумие могло выражаться и в чрезмерной покорности судьбе.

Некий каноник из Бусто-Арсицио поучал: «Дурно поступает тот, кто хочет укрыться от десницы Господней и Его наказания. Никто из бежавших от чумы из Бусто не может рассчитывать, что легко отделается… Это предупреждение, сделанное Богом… не избегать испытаний, ниспосланных небом, потому что все равно за все нужно платить ценой собственной жизни».

В общем, как говорил Ариэль (но не Ариэль Соуле, а герой пьесы Шекспира «Буря»): «Нет ни одной души, которая бы устояла перед отчаяньем или безумным бредом».

«Никогда ни единым словом не поощрять порока»

В композицию включены скульптуры, изображающие изуродованные во время пыток тела. Фото: Алексей Семёнов

Авторы инсталляции «Колонна позора» художественными способами указывают на истинных виновников чумы – на крыс и на тех, кто потворствовал распространению болезни и панических слухов.

Художники выводят на чистую воду наговор, невежество и фанатизм – вплоть до того, что осужденные и судьи меняются местами.

Наиболее вызывающе выглядит композиция, разместившаяся в Доме Сафьянщикова в бывшей мастерской псковского художника Эдуарда Шарипова.

Она тоже состоит из панно и скульптур. В глаза, прежде всего, бросаются огромные оранжевые крысы – штук десять, плюс еще больше сорока – маленьких (подрастающее поколение, молодая шпана, которая когда-нибудь сметет всех с лица земли).

Публика, пришедшая на открытие, к крысам приглядывалась особенно пристально, тем более что стол для фуршета был накрыт именно в этом зале (пир во время чумы?).

Мнения присутствующих, разумеется, разошлись. Кому-то больше нравилась живопись, но категорически не нравились крысы.

Кто-то, наоборот, с сочувствием обращал внимание на «скульптуры» крыс, соединенных с панно длинными шнурами.

Обращало на себя внимание то, что инсталляция не работала в полной мере. Не хватало сгустившейся атмосферы с использованием света, а то и какой-нибудь средневековой итальянской музыки. Всё было слишком обыденно, чересчур рационально.

Крысы при таком освещении и покрытии пола были похожи на игрушки в «Детском мире».

Пояснительные записки сообщали что-то про «свидетельство об отлучении маргинала от тела социума» и о том, что жители Милана боролись не с нищетой и антисанитарией, а с ведьмами и колдунами.

За пятьсот лет человек не слишком сильно изменился. Охота на ведьм – одно из излюбленных занятий человечества до сих пор.

* * *

Куратор выставки «Колонна позора» Энцо Форнаро и псковский нудожник Валентин Решетов во время открытия выставки. Фото: Алексей Семёнов

Когда Алессандро Мандзони было года 22, он написал трехстишие:

Non far tregua coi vili; il santo vero

Mai non tradir; ne proferir mai verbo

Che plauda al vizio, о lа virt u derida.

(Никогда не примиряться с низостью, никогда не изменять истине, никогда ни единым словом не поощрять порока и не осмеивать добродетели).

Написано двести с лишним лет назад, но если бы этим словам люди следовали чаще, «колонна позора» была бы несколько ниже.

Алексей СЕМЁНОВ

1 См. в этом номере статью А. Семёнова «Тупиковая ветвь».

2 Инсталляция (англ. installation — установка, размещение, монтаж) — форма современного искусства, представляющая собой пространственную композицию, созданную из различных элементов и являющую собой художественное целое.

3 Алессандро Мандзони (Alessandro Manzoni) – итальянский поэт и романист (1784-1873).