Неожиданная щедрость

Неприятное качество жадность стало проявляться у Льва где-то в районе двух лет. Сначала это было недавание своих и отбирание чужих игрушек в песочнице (мы верили — перерастет), домашние истерики «Саша, не трогай! Мама, положи!». Апофеозом считаю сцену с перетягиванием плюшки на улице, когда была поделена на двоих довольно большая булочка, а ребенок на весь город орал, что его объедают. Стыд и срам!

Признаюсь — я расстраивалась. Дело не в том, как «люди посмотрят». От жадности ведь ребенок и сам постоянно страдает: вместо игры на площадке — ссора, вместо совместного просмотра кино — дележка. Тяжеловато. Мы объясняли, что делиться лучше и веселее, учили меняться игрушками, поручали раздать вкусности всем членам семьи, категорически при этом избегая слова «жадность». Лев скрипел, ворчал, соглашался на условия, но искренней щедрости не проявлял — только по требованию. В какой момент я просто смирилась, что сын мой — скуповат. Приняла как факт, перестала ждать «перероста» и осознала, что люблю своих детей с любым набором качеств.

В мистико-психологических практиках можно встретить абсурдное утверждение: «Хочешь изменить что-то — прими это как есть». Я долго его высмеивала: «Писаюсь, но горжусь этим» — анекдот. Но неожиданно вышло именно так. Как только мы смирились и ослабили давление, проблема жадности вдруг отпала сама собой. Лев, возвращаясь с прогулки, оживленно рассказывал, как дал мальчику поиграть трактор, как катал девочку на самокате, как угостил ребят «печеньками». А в последнее время наблюдается приступ дарения и добрых намерений:

- Это машинку я подарю Георгию, эту – Анечке, эту – Саше, а эту – бабушке. А тебе, мама, я куплю самолет...

Покупка самолета — это далеко идущие планы; ребенок осознал, что когда-нибудь станет самостоятельным в финансовом плане и уже делит шкуру недобытого медведя. Забавно, но приятно.

Конечно, если присмотреться, изменения произошли не сами собой. Во-первых, Лев сейчас в ситуации «единственного ребенка». Брат есть, но он далеко, и ежедневных столкновений «Нельзя без спросу брать Сашины вещи» не происходит. Ушла из реальности конкуренция — прежде нам не всегда удавалось одарить детей единовременно и равноценно, им приходилось мириться с покупкой стОящих игрушек по очереди.

Во-вторых, с расстояния виднее, как родители пытаются делать детям приятности и сами получают от этого удовольствие. Время от времени мы покупаем подарки и демонстрируем их сначала по видео-связи:

- Вот, папа увидел подзорную трубу и захотел сделать тебе подарочек. А Саше мы приготовили вот такую игру, только тссс, это сюрприз.

Посылки с подарками отправляются не сразу, а по мере накопления. И сыновья удаленно наблюдают за этими сборами. Саше, кстати, респект за хороший пример — к младшему брату в гости он приезжал не с пустыми руками, а с подарочком.

Еще один момент кажется важным: у Льва появились друзья, с которыми он постоянно общается и к которым привязался — девочка Аня и мальчик Георгий. Лев переживает, когда кто-то из ребят заболевает, научился обмениваться с ними новостями и событиями, проявлять участие. И с этими непосторонними, неслучайными детьми ему действительно хочется делиться и игрушками, и конфетами.

Смущает только один момент. Распределяя игрушки для дарения, Лев вдруг роняет:

- … и со мной все будут играть, будут меня любить.

Мы, конечно, бросаемся утверждать, что любим мальчика безотносительно подарков, но оценка щедрости как способа завоевать расположение — налицо. В принципе, в этом даже можно разглядеть какую-то правду. Щедрость — социально одобряемый поступок, жадность — повод для порицания, отторжения человека. Но в ситуации, когда ребенок отделен от родителей, можно и заподозрить, что он сомневается в своей любимости. Тем более, что тема «любит — не любит» набирает обороты.

Появилась и еще одна проблемка. Уединившись под горкой или в домике, приятели взяли привычку дарить друг другу игрушки, не спрашивая старших. Пока на этой почве конфликтов не возникало — детей совсем маленькая группка, взрослые контактируют друг с другом, соблюдают негласный договор «дорогие игрушки на прогулку не брать» и видят, что подарки нередко передариваются обратно, бывшим владельцам.

Но, помню, в Сашину детсадовскую бытность эта проблема стояла довольно остро. Воспитатели честно всех нас предупреждали — дорогие игрушки в сад не носить. А на практике получалось, что у девочек пропадали фирменные Барби, у мальчиков — только вошедшие в моду Биониклы.

Александр как-то пришел из группы с чужим механическим роботом:

- Ох, откуда?!

- Мальчик подарил. А я ему пистолет.

Беда только в том, что пистолет был копеечный, а робот явно из дорогостоящих. Плюс Саша упорно не мог вспомнить имени мальчика — и это не попытка скрыть, он до сих пор по именам запоминает только писателей, с живыми людьми – упорно не складывается.

Приходилось — и не раз — объяснять, что мальчик игрушку не сам покупал, а финансировался родителями, которые могут быть против неслыханной щедрости отпрыска. Родители, кстати, реагировали по-разному. Кто-то говорил: «Подарил — значит, подарил», отказываясь забирать игрушку. Кто-то устраивал скандалы на уровне «Обокрали!».

Мы со своей стороны смотрели сквозь пальцы на обмен недорогими машинками-пистолетиками-канцеляркой, но не разрешали носить в сад свою и из сада чужую ценную собственность. Впрочем, радиоуправляемый джип однажды ушел к кому-то прямо из дома, но — подарил, значит подарил. Игрушки — детская собственность, а не родительская, со всеми вытекающими последствиями.

Елена ЧЕРЕПИЦКАЯ.

Продолжение следует.

Предшествующую публикацию см. здесь.